Фотодокументы
Историческая справка
Первое упоминание об Ивне относится к 1762 году и связанно с проведением III ревизии. Её основателем считается отставной майор из города Обояни Иван Степанович Переверзев, которому были пожалованы земли в живописном месте у речки Ивни, где он и поселил своих крепостных крестьян – украинцев. На левом берегу реки у Переверзева была усадьба, а также хозяйственные службы и конный завод. Впоследствии была построена Троицкая церковь и запружена речка Ивенка, положившая начало каскаду прудов. В конце XVIII века имение унаследовал его сын, богатый курский коммерсант, «надворный советник, прокурор и кавалер из числа благородных гостей» Никанор Иванович Переверзев. Затем владельцем имения становится его зять – генерал Отечественной войны 1812 года Илья Михайлович Дука. В 1840-х гг. дочь Дуки Анна Ильинична выходит замуж за сына известного Российского историка Владимира Николаевича Карамзина. Это время считается началом расцвета Ивнянского имения. Карамзины продолжили создание каскада прудов и начали устройство регулярного культурного парка с центральным усадебным домом (дворцом). А в 1853 году ими был основан Ивнянский свеклосахарный завод.
Документальные сведения по истории Ивнянского сахзавода в первые годы его существования, к сожалению очень скудны, однако представление о положении рабочих, их жизненных условиях и условиях труда само собой вырисовывается из общей картины положения крепостного крестьянина в стране. Естественно, что никакой помещик не был заинтересован в благоустройстве и финансировании жизни своего «труженика». Не переживал предприниматель, что его рабочие недоедают и слепнут в сырых, плохо освещаемых помещениях, ночуют на общих нарах в казармах лишённых вентиляции. Из-за отсутствия элементарных санитарных условий рабочие помещения кишели различными инфекциями. Такая картина царила в целом по стране до отмены крепостного права, однако после 1861 года положение рабочего практически не изменилось за исключением лишь того факта, что его уже не насильно загонял на завод помещик, а гнала нужда, стремление хоть что-то заработать.
Кроме того крепостнические порядки сужали возможности роста промышленности и торговли, и как следствие отрицательно сказывались на сахарном производстве. Невыгодность и неконкурентоспособ¬ность подневольного труда, который применяли в основном на мелких и частично на средних предприятиях, приводили к их упадку и даже закрытию. Кризис свеклосахарного производства получил отражение в сокращении числа сахарных заводов в Российской империи.
После отмены крепостного права Ивнянская экономия Карамзиных тоже переживает кризис, а к концу 1870-х годов вовсе приходит к упадку. В 1871 году умирает Анна Ильинична, а в 1879 году Владимир Николаевич Карамзин. Детей у них не было и с 1879 года Ивнянское имение по наследству переходит к их родственнику, предприимчивому коммерсанту, графу Константину Петровичу Клейнмихелю.
Если рассматривать Ивнянский завод в контексте развития свеклосахарной промышленности России 19 века, где существовало два типа свеклосахарных завода: сельскохозяйственный и коммерческий; то его, безусловно, следует отнести к сельскохозяйственному, как и большинство заводов находившихся на территории современных Белгородской и Курской областей. Такие заводы служили подсобным производством поместья наряду с другими отраслями сельского хозяйства (скотоводство, винокурение и др.). Сельскохозяйственный тип сахарного завода возникал на почве стремления повысить доходность хозяйства. Существование более мелких и технически отсталых сельскохозяйственных сахарных заводов поддерживалось наличием бесплатного труда крепостных, потреблением собственного сырья и топлива, местным рынком сбыта.
В коммерческом типе свеклосахарного завода на первый план выдвигалось промышленное предприятие. Оно приносило прибыль, значительно превышающую доход от всего поместья, на него работали все производительные силы имения. Его можно назвать осью, вокруг которой вращалась вся хозяйственная жизнь имения.
В Ивнянском имении сахзавод не являлся единственным источником дохода предпринимателя. Кроме производства сахара равноценное внимание уделялось сельскому хозяйству. Подтверждение этому можно найти в статистических сведениях по Обоянскому уезду Курской губернии за 1882 год — «Ивнянская экономия состоит из двух, в административном плане независимых отраслей хозяйства; свекловично-сахарного производства и сельского хозяйства». В тот период сельское хозяйство включало в себя следующие подразделения: полеводство; племенное молочное скотоводство и выращивание рабочего скота; откармливание скота; коневодство; свиноводство; лесоводство; садоводство (фруктовое и оранжерейное).
В этом же источнике прослеживается озабоченность предпринимателя графа К.П. Клейнмихеля, который унаследовал имение после смерти Карамзина в 1879 году не столько состоянием сахзавода, сколько в первую очередь состоянием полевого хозяйства. «До моего вступления во владения Ивнянским имением, — читаем в инструкции нового хозяина, — мало обращалось внимания на обработку земли, а главное, вовсе или почти вовсе земля не удабривалась, и я, к несчастью, застал землю весьма истощённую, запущенную, заросшую сорными травами, и с урожаями, клонящимися всё более и более к упадку».
Также большое внимание уделялось лесоводству и другим составляющим сельского хозяйства — «По вступлению во владения Ивней граф не жалел средств и выписал из тульской губернии лесного питомника Шатилова 20000 саженцев обыкновенной австрийской и ваймутовой породы сосен и лиственницы. Кроме того тысячами привозились молодые деревца хвойных пород из Черниговской губернии. Для получения собственных саженцев в Ивне было основано два питомника».
Все эти данные свидетельствуют о том, что производство сахара не являлось единственным и основным источником дохода. Первоначальные средства Клейнмихеля уходили в другие направления, а завод, следовательно, обходился старым оборудованием и примитивными способами добычи сахара. Об этом говорят воспоминания одного из старейших рабочих Ивнянского сахзавода Г.Н. Плугатырева: «свеклу измельчали на тёрках, ручной пресс служил для выдавливания сока, воду для промывания возили на лошадях, сахар на сушку подавали в мешках с помощью верёвок. Завод работал в две смены и вырабатывал 12 пудов сахара в сутки (два мешка). Характерным для завода было и то, что в течение длительного времени он не получал должного развития. Вплоть до 1914 года происходила замена отдельных узлов и механизмов. Так произошла замена ручной тёрки конной свеклорезкой. Ручную мойку сменила механическая мойка и др.».
Естественно, что и условия труда на таком заводе были очень тяжёлыми. Перед нами предстает человек, который в силу жестокой нужды должен был работать в сырых, холодных, тесных, плохо освещаемых, наполненных дымом или паром помещениях, подчас в условиях, опасных для жизни. Предприниматель не стеснялся экономить за счет низкой техники безопасности, не выдерживавшей никакой критики.
Отличительной чертой работы на сахарных заводах являлись высокая напря¬женность и страшная гонка, лихорадочная поспешность. Чем скорее ведется произ¬водство, тем оно выгоднее; свекла не выдерживает продолжительного хранения и потому, чем скорее она перерабатывалась, тем больше выходило сахара, меньше потери и расходы на топливо, рабочую силу и другие издержки производства. Эта спешка всей своей тяжестью ложилась на рабочих.
Условия были очень тяжелыми. Работа велась вручную. Свеклу мыли, затем превращали на ручных терках в мезгу или кашку. Работа эта производилась главным образом женщинами, так как считалась легкой, хотя на самом деле не была таковой. В помещении, где эта работа производилась, свекла и вода разносилась вручную корзинками и ведрами, поэтому было мокро, сыро, грязно, а так как обыкновенно компания начиналась в осеннее время (сентябрь, октябрь, ноябрь), то и холодно. Одежда на рабочих всегда была влажная, как от воды, так и от разбрасываемой во время трения мезги; обувь благодаря мокрому состоянию пола, была также пропитана смесью воды и сока; одежда и обувь, таким образом, быстро изнашивались и приходили в негодность. Сырость помещений, пропитывавшая одежду и обувь, самым губительным образом отражалась на здоровье мужчин, женщин и детей.
Насыпка и пересыпка свёклы с одного места на другое при помощи корзин, мешков, деревянных ящиков; мытье свёклы руками в холодной воде; растирание свёклы в мезгу на терках была работой весьма тяжелой. Кроме того, от беспрерывного соприкосновения голых рук, особенно пальцев, с водой и соком, сморщивалась кожа, пальцы сводило от ревматизма, появлялись боли в суставах, волдыри, раны, разъеденные свекловичным соком, они мучительно болели и причиняли рабочим тяжелые страдания. Особенно была тяжела работа по выжиманию сока. Производилась эта работа большим количеством рабочих. Потные, насквозь промокшие, подвергаясь действию сквозняков, рабочие простужались, заболевали различными простудными болезнями. От натуги, чрезмерного напряжения рабочие сплошь и рядом получали грыжу, кровохарканье, кровотечение из носа и прочее.
Работа производилась большей частью в 2 смены по 12 часов при весьма тусклом свете керосиновой лампы, а то и каганцовым масляном освещении, что вызывало массу несчастных случаев: рабочие то обжигались горячим сахаром, то обваривались горячим сиропом или паром.
Кроме высокой интенсивности, работа была изнурительной из-за окружающей обстановки. В этом отношении каждое отделение имело свои специфические особенности – одну хуже другой. Сырость и грязь в одних отделениях, сухость и жара в других, воздух наполнен известковой пылью или сырым насыщенным паром, в котором ничего не видно, постоянный не умолкающий шум машин и аппаратов, все это преследует и изнуряет рабочего в течение всей смены.
Такая обстановка при отсутствии элементарной техники безопасности приводила к частым несчастным случаям. Данных по этому вопросу ничтожно мало, так как они в большинстве своем скрывались.
Однако одним из ярких подтверждений этому являются воспоминания всё того же рабочего Ивнянского сахзавода Г.Н. Плугатырева: «Мрачный сарай, представляющий завод, освещался коптилками, топливом служили дрова, свеклу вручную подносили к мойкам, вручную мыли и чистили, дым и газ разъедали глаза, редко проходил день без страшных травм и увечий, а иногда работа смены заканчивалась трагически. На всю жизнь запомнился мне случай, когда скопившийся в помещении завода газ внезапно взорвался от пламени коптилки. Взрывом было убито шесть рабочих и много травмировано».
Однако следует отметить, что если граф не усовершенствовал производство сахара и не беспокоился о низкой технике безопасности, это говорило не о том, что он совсем не переживал о своём заводе, а о том, что доход, который он получал от этого предприятия, вполне его удовлетворял, или на усовершенствование — банально не хватало денег. А здоровье «тружеников-мужиков» его мало интересовало, поскольку острой нужды в крестьянских руках не ощущалось. Земли у людей практически не было, и кроме работы на плантациях графа и его заводе, средств к существованию найти Ивнянскому крестьянину было негде.
Подтверждение этому можно найти в воспоминаниях Ефима Яковлевича Понамарёва, чей дедушка являлся рабочим сахзавода с 1880 года, да и сам Ефим Яковлевич уже 13 летним подростком в 1910 году пошел рабочим-каганщиком на тоже предприятие – «Жить до революции нам, крестьянам было очень трудно. Земли у нас было очень мало. И та – самая плоха. Лучшей владел граф Клейнмихель. Родила земля плохо. От урожая до урожая зерна семье не хватало. Поэтому и работали на заводе по 12-14 часов в сутки за очень низкую плату. А работа, какую не возьмешь – каторжная. А куда денешься, надо себя и семью кормить».
Основная обязанность каганщика заключалась в постоянной поддержке при помощи каганцов освещения в рабочих помещениях. Каганцы – это плошка с салом или маслом и фитилем. Чтобы лучше понять атмосферу, в которой приходилось трудиться рабочим завода, вновь обратимся к воспоминаниям Ефима Яковлевича – «Освещения от каганцов почти не было. Сплошной полумрак. От копоти болела голова, слезились глаза, душил кашель. Каганец ведь – это сало с фитилём. По 12-14 часов работали в этой копоти. Трудно приходилось. А заработок – жалкие гроши.»
Здесь еще, не стоит забывать и тот факт, что работа на заводе носила сезонный характер. Основной цикл работ приходился на осенне-зимний период (октябрь — февраль), а осенью и зимой, как известно, ночи длинные, следовательно, львиная доля рабочего времени шло при каганцовом освещении. От такого воздуха за несколько лет человек мог получить огромное множество различных болезней дыхательных путей. Не говоря уже о других не менее опасных составляющих условий их труда.
Первая динамо-машина появилась на заводе только в 1913 году и вроде бы, теперь, с появлением электрического света проблема плохого освещения должна была быть устранена. Однако заводская администрация всё ровно пыталась всеми доступными методами экономить. И пользоваться благом цивилизации люди могли только во время рабочего дня, поскольку освещались лишь рабочие помещения, а в жилых бараках по-прежнему мерцали каганцы. Подтверждение этому мы вновь находим в воспоминаниях Понамарева – «В 1913 году на завод привезли динамо-машину. Кроме заводского помещения освещалась и квартира директора. Только директора! В жилых бараках электричества не было, а по-прежнему царило каганцовое освещение.» У него же прослеживается и печальное положение инфраструктуры завода. Не было дорог
Граф был весьма заинтересован в дальнейшем существовании завода и меры, принимаемые для нормального его функционирования, всё же имели место быть. Иначе как можно объяснить тот факт, что при заводе была построена первая Ивнянская больница на 24 койки. Естественно, что в первую очередь она обслуживала мастеровых и заводскую администрацию, поскольку физически больница на 24 койки не могла принять и обслужить 350 рабочих. Да и потеря вследствие заболевания, например механика или литейщика, гораздо негативнее сказывалось на производительности предприятия в целом, чем потеря простого чернорабочего. Следовательно, можно сделать вывод, что обслуживала больница в основном мастеровых и заводскую администрацию, а чернорабочие, которых было более 95 % и остальные ивнянские жители данной медицинской помощи практически были лишены.
Клейнмихель как человек предприимчивый нуждался в людях образованных, знающих своё дело, о них-то он и переживал. Об этом говорит и колоссальная разница в жилищных условиях чернорабочих и мастеровых. Рассмотри сперва рабочих — «На все время производства, т. е., с первого сентября по первое Февраля (иногда часть рабочих остается несколько более времени для переварки) по контрактам нанимаются 350 мужчин и 16 женщин. Все эти рабочие частью местные, частью из окрестных деревень Обоянского уезда не далее 25 вёрст от завода. Женщины обыкновенно не живут на заводе, а приходят сюда только на время работы. Мужчины же кроме местных (114 человек) все живут в особо устроенных для них казармах. Отдельных помещений и кроватей для рабочих на заводе нет, а размещаются они в упомянутых казармах; в первой по 80 человек в каждом отделении; во второй — по 40 человек; спят все на общих нарах. Вентиляторов в зданиях для рабочих нет».
Теперь обращаемся к условиям проживания мастеровых — «Кроме рабочих на заводе были ещё мастеровые: механик, слесарь, кузнец, столяр, токарь, шорник, кровельщик и другие. Всего 15 человек. Все мастеровые имели от завода квартиры».
Естественно, что санитарно-гигиенические условия в переполненных бараках кардинальным образом отличались от условий, в которых проживали мастера.
Уровень заработанной платы рабочих и мастеровых тоже существенно различался в пользу последних. Следовательно, и в те годы квалифицированный труд очень ценился. Подтверждения этому чётко прописаны в статистических сведениях по Обоянскому уезду составленные в 1882 году — «Производство и работы на Ивнянском заводе идут 5 месяцев непрерывно днём и ночью в будни и праздники. В месяц или 30 смен рабочий получает 7 рублей на хозяйском продовольствии и 12 на своём….Кроме чернорабочих, нанимаемых только на время производства, на заводе ещё содержаться постоянные мастеровые, получающие в год на своих харчах:
1. Механик …………1800 р. 7. Шорник …… …..252 р.
2. Помощник его … 540 р. 8. Токарь …. ………438 р.
3. Слесаря ………….. 936 р. 9. Отливщик …….. 216 р.
4. Медник ………….. 732 р. 10. Кровильщик … 792 р.
5. Столяр ……………. 264 р.
6. Кузнец …………… 240 р.»
_________________________________________________
Итого всем 15 мастерам ………………………………………………6210 р.» [4]
Отсюда следует, что например механик в месяц на своём довольствии получал 150 рублей; его помощник 45 рублей, тогда как обыкновенный рабочий всего 12 рублей. А если учесть жизненные условия, условия труда, постоянные штрафы и увольнения, то разница вырисовывается колоссальная. Объясняется это всё тем же обстоятельством — нехватки в руках рабочего не было, на смену одного крестьянина могло придти пятеро, а квалифицированного мастера нужно было найти, и уберечь. Вероятно, оперируя именно этим, граф построил больницу, и квартиры для мастеров. Построил школу (речь, о которой пойдёт ниже) с ремесленным отделением для взращивания собственных кадров.
Данные о размерах заработной платы рабочих в дореформенный период в документах, к сожалению, отражены очень слабо. Но то, что она тоже была очень низкая, не вызывает никакого сомнения. Так, на Недоступенском заводе Кленацкого Белгородского уезда в 1838 г. расходы на отопление составили – 17%, а на оплату труда рабочих и служащих всего 12,6%.
Не лучшим образом были организованы условия труда и санитарно-гигиенические условия на свекловичных плантациях, под которые графом отводилось по 500 – 600 десятин самой лучшей и удобрённой земли из всего ярового клина[4]
Общую картину работы на свекловичных плантациях показал Рошевский Н. Н. «На бурачных плантациях картина работы самая отталкивающая, вот, например, прорывка свеклы: толпа из нескольких сот женщин, вытянувшись неправильным рядом и согнувшись до земли под отвесными лучами солнца, черные от пыли, медленно подвигаются, выдергивая лишнюю свеклу. Сзади несколько приказчиков с бичами наблюдают за успешностью работы и подгоняют отставшего грязным окриком точно стадо рабочей скотины. Работа идет, молча, сосредоточенно. Над всей группой возвышается монументальная фигура «эконома» верхом на лошади с неизменной нагайкой или арапником».
Рабочий день тянулся от зари до зари, то есть 14-16 часов. Жили в сараях при экономиях, а если плантации находились далеко от экономии, то просто в огромных «куренях», шалашах, сделанных из соломы. Спали вповалку на соломе, брошенной прямо на землю. Питались, главным образом, хлебом, который часто был сырым. О мясе не имели понятия. Горячей пищей служила похлебка из пшена с большой прибавкой ботвы из вырванной свеклы, в которую для вкуса добавляли немного свиного сала или конопляного масла в постные дни.
Практически такая же картина царила и на Ивнянских свекловичных плантациях, это прослеживается в воспоминаниях Г.Н. Плугатырева: «Не гнушался граф Клейнмихель бессовестным образом эксплуатировать женский и детский труд, надрывая здоровье людей. Тяжело жилось им на свекловичных плантациях. Сараи, назначенные для отдыха и ночлега рабочих, содержались весьма грязно, солома, на которой спали, к концу работы превращалась буквально в навоз, так как никогда не менялась. Здесь-то и развивались очаги заразы. Приходилось сразу констатировать 4-5 больных тифом, привезённых из одной и той же плантации».
Само собой разумеется, что эти трагические факты мало волновали владельца. Однако на примере заработанной платы рабочих свекловичных плантаций можно проследить и положительную динамику — «В значительной степени, по сравнению с другими местностями Обоянского уезда поднимается заработанная плата. Женщина в мае месяце получает на свекловичных плантациях до 30 и более копеек в день, в то время как в других местах, например в Дмитриевской экономии, она зарабатывает только от 15-20 к. в день при том же количестве и качестве труда».
Нельзя говорить, что положение рабочих постоянно ухудшалось. В сравнении с дореформенным временем и первоначальным периодом в сахарной промышленности проявились и положительные элементы. При заводах появлялись первые больницы, бани, школы, жилье для рабочих, библиотеки, сберегательные кассы и др.
Эта тенденция не обошла стороной и Ивнянское имение Карамзиных-Клейнмихелей, поскольку именно при их заводе появились рассмотренные выше первая Ивнянская больница, казармы и квартиры.
Кроме того для детей крестьян и рабочих в Ивинской экономии на средства графа была построена первая Ивнянская школа и общежитие на 25 железных коек для учеников из других сёл. При нём была и кухарка, варившая пищу для учеников. Такие школы в то время назывались «образцовыми», так как они были с ремесленными отделениями. В школе было три классных комнаты и три учителя. Условно школа делилась на начальную и предметную. В начальных классах дети обучались три первых года. В четвёртом и пятом классах помимо учебной программы, осваивали в мастерских столярное, бондарное и шорное дело. В школу ходили дети восьми и десяти лет и только те, у которых имелась одежда и обувь. Учёба начиналась поздней осенью, после полевых работ. Школу посещало порядка двухсот человек.
Содержалась школа и общежитие за счёт графа. Ученики выходили грамотные и мастеровые, такие люди нужны были Клейнмихелю.
Однако после 1905 года граф всё реже приезжал в своё имение, больше жил в городе. В имении хозяйничал управляющий. Управляющий сначала закрыл общежитие, затем четвёртый и пятый классы, осталась только начальная школа. Затем он вызвал священника и сказал: «У нас нет денег содержать школу, ваша школа принадлежит к типу церковно-приходских. Я вам построю деревянное здание на селе, и хозяйничайте там, как хотите.» построил деревянный сруб и только. Священник собрал сходку, сказал мужикам, что детям учиться негде. Наскоро построили школу. Эта новая школа стала на селе как церковно-приходская.
Отголоском великого эха докатились до Ивни революционные события 1905 года. В феврале огромные волнения охватили крестьян курской губернии, а с весны начались самовольная запашка помещичьих земель, выпас скота на «чужих» угодьях, захват лугов, вырубка деревьев в лесах, принадлежавших помещикам.
В августе 1905 года обоянский уездный исправник доносил курскому губернатору, что крестьяне деревень Новенькое и Федчёвка. Разогнав стражу, произвели массовую порубку в лесах ивнянского имения графа Клейнмихеля; а 16 сентября рабочие сахарного завода предъявили требования к хозяевам предприятия. Получив отказ, сахарники забастовали. Для подавления беспорядков в Ивню была прислана группа из полсотни казаков.
Претензии рабочих к хозяевам, предъявляемые в начале XX века дают хорошую возможность представить условия труда и быта рабочих более ста лет назад. По моему мнению, такого рода события наиболее полно и ярко демонстрируют изучаемую проблему. Для понимания механизмов внутреннего развития межличностных отношений хозяев и рабочих несомненный интерес представляет изучение содержания тех эмоций, побуждений, настроений, которые возникали у рабочих как в повседневной жизни, так и в процессе труда, предшествуя, а порой и прямо подталкивая рабочих к борьбе за улучшение своего положения.
Другими словами, основываясь на требованиях рабочих можно легко отследить те проблемы, которые волновали людей в первую очередь.
Проблем у Ивнянских рабочих было немало, однако их требования уложились всего в несколько пунктов, а именно: «учредить три смены вместо двух или прибавить заработную плату. Отменить штрафы и увольнения».
До революционных событий, рабочие Ивнянского сахарного завода если и выражали своё недовольство, то она проявлялось лишь именно в качестве просьб или жалоб. Это было связано с представлением о хозяине не как о лице, воплощавшем другую «равноправную» сторону «трудового соглашения», а как о работодателе, который «милостью Божьей» может обеспечить работой и средствами существования пролетария и членов его семьи.
С чисто лингвистической точки зрения жалобы, прошения, требования — отнюдь не синонимы, и потому от правильного определения историком начальной формы выражения протеста зависит оценка представления не только об облике российского рабочего, но и о самом характере того или иного события. В словаре В.И.Даля жалоба — это «простое изъявление неудовольствия», «просьба на обиду словесная и письменная», стремление в первую очередь вызвать сочувствие и поддержку у того, к кому жалоба обращена». Слово «прошение» — от глагола просить; оно граничит со словом умолять и другими выражениями «просительного» тона. Иная трактовка слова «требование». По Далю оно означает «домогаться… настоятельно, повелительно,» требовать должного, законного». У С.И. Ожегова требование» — это «выраженная в решительной, категорической форме просьба о том, что должно быть выполнено, на что есть право», «безусловная для выполнения просьба».
Пока работники готовы были видеть в предпринимателях благодетелей, они жаловались и просили, не подозревая о законных требованиях. Однако существовали люди, чьё правовое сознание шло в ногу со временем, они собирали вокруг себя массы, убеждали и внушали уверенность в том, что необходимо отстаивать свои права, бороться за них, однако судьба таких активных личностей естественно складывалась не лучшим путём. Они стремились доказать бесперспективность стояния с протянутой рукой и предлагали рабочим самим решать свою судьбу, раскрывая им глаза на корыстную сущность власти. Но и к началу 1905 г. еще у очень многих рабочих подобные воззвания ассоциировались с «неповиновением», от которого могло быть только «хуже» (расправы, аресты, тюрьмы, локауты). Опираясь на воспоминания Пономарёва, становится ясно, что и у Ивнянских рабочих существовало такое же понимание вещей, рабочие просто боялись – «Мы не жили, а мучились. Из нас выжимали все соки. А за это – жалкие гроши, голодный паёк, холодные, сырые, тесные бараки с клопами и вонючими каганцами. Скажи правду – кулак тебе в зубы, казацкие плётки, холодный подвал, а то и в тюрьму засадят».
Однако на заводе появился человек, кочегар Савелий Глебович Клочков, который нашёл в себе силы собрать людей и предъявить требования, именно требования к заводской администрации. Эти требования частично были удовлетворены, однако сам Савелий Глебович серьёзно от этого пострадал.
Вот как вспоминал о том событии участник забастовки Н.М. Зиньков. «Рабочие всех цехов приостановили работу и дружно пришли к конторе заводоуправления. Я хоть тогда и не работал на сахзаводе, но тоже пришёл туда. Забастовщики стояли тесными рядами и упорно молчали. Начальство совещалось в конторе и долго не появлялось перед собравшимися. Как потом выяснилось, директор завода ждал указаний от графа.
И вот на крыльце появился директор со своими помощниками. Он заговорил первым:
— Чем вы недовольны?
Что требуете от нас?
Люди стали решительно высказывать своё мнение. Они требовали восьмичасового рабочего дня, повышения зарплаты. Отмены штрафов и увольнений.
Директор нахмурился. Затем сказал: — Мы не можем бес подготовки перевести завод на трёхсменную работу. Дирекция отныне будет платить вам не за одну смену, как раньше, а за полторы. А работать будете пока по 12 часов. Штрафы и увольнения мы отменяем.
30 октября обоянский уездный исправник рапортовал курскому губернатору: «Доношу, что волнения на Ивнянском сахарном заводе графа Клейнмихеля, вызвавшие необходимость посылки туда экстренных казаков, закончились сравнительно мирным путём. Заводоуправлением на основании разрешения гр. Клейнмихеля сделаны значительные материальные уступки рабочим завода.
«Сравнительно мирный путь», о котором говорил исправник, находим мы в докладе директора Сахзавода Г.И. Щербакова за 1978 год – «На деле означал массовое избиение рабочих присланными казаками, которые арестовали и увезли с собой руководителя забастовки С.Г. Клочкова. Дальнейшая судьба которого неизвестна. Несмотря на эти жестокости, рабочие приступили к работе только тогда, когда были удовлетворены их требования».
«Ко дню моего приезда, — доносил обоянский уездный исправник, — соглашение это в общем с рабочими было улажено, остановка оказалась лишь за деталями, которые при помощи земского начальника и заводоуправления были улажены в течении 26. 27, 28 октября. Потеря завода в деньгах в пользу рабочих выразилась в сумме около 26 тысяч рублей, т.к. уплачено им было до 1 декабря с.г., тогда как работу они окончили 28 октября.
Эта значительная денежная потеря всё же гарантировала, по мнению заводоуправления, от большой потери разгрома рабочими завода и склада готового сахара».
А в телеграмме от 4 ноября успокоившийся было исправник, вновь сообщал губернатору: «На Ивнянском сахарном заводе рабочие предъявили экономические требования. Часть рабочих прекратила работу. Предстоит арест 4 человек. Завод на случай беспорядков охраняю».